În studiul de faţă este examinat modul în care doctrina primatului papal a fost concepută în perioada primului mileniu de existenţă a Bisericii creştine, adică de până la divizarea acesteia în Biserica Ortodoxă şi în cea Catolică. Autorul face acest lucru referindu-ne la soluţiile normative comune stabilite în deciziile sinoadelor ecumenice desfăşurate în perioada amintită. În ciuda acestor soluţii, actul guvernării în viaţa instituţională a Bisericii cunoaşte abordări diferite în cele două tradiţii ecleziale. Tradiţia răsăriteană, pornind de la canoanele adoptate de sinoadele ecumenice, indică asupra naturii colegiale a autorităţii ecleziale, care urma să fie exercitată prin cooperarea scaunelor patriarhale ale Romei, Constantinopolului, Antiohiei, Alexandriei şi Ierusalimului şi a sinoadelor respective. Într-o atare configurare a autorităţii colegiale ecleziale, întâietatea (primatul) recunoscută patriarhului (papei) Romei are un caracter onorific şi nu unul disciplinar sau jurisdicţional. Poziţia preeminentă a papei se datorează nu originei apostolice a scaunului episcopal din Roma, ci importanţei politice a acestui oraş de primă capitală a Imperiului Roman. Tradiţia apuseană a papalităţii, desprinzându-se de modalitatea stabilită de exercitare a actului de guvernare în cadrul Bisericii prin intermediul sinoadelor episcopale, a fundamentat idea statutului monarhic al titularului scaunului episcopal din Roma guvernând peste toate Bisericile locale. Anume dezacordul privitor la natura guvernării ecleziale avea să constituie ulterior una din cauzele majore a rupturii şi separării în Biserica Ortodoxă din răsărit şi cea Catolică din apus. Cum poate fi atunci restabilită unitatea Bisericii creştine universale? În opinia autorului, una din soluţii rezidă în redescoperirea şi revenirea la practica comună recunoscută de ambele tradiţii şi codificată în dreptul sinoadelor ecumenice.

В настоящей статье рассматривается вопрос о том как учение о главенстве папы Римского понималось в I тысячелетии существования Христианской Церкви, т. е. до еѐ разделения на Православную Церковь и Католическую Церковь. Автор делает это ссылаясь на общие нормативные предписания установленные в постановлениях вселенских соборов проведенные в этот период. Несмотря на эти постановления, вопрос о высшей власти в жизни Вселенской Церкви трактуется по-разному в двух экклезиологических традициях. Восточная традиция, исходя из содержания канонов принятые вселенскими соборами, указывает на коллегиальную природу высшей власти в Церкви, которая должна была осуществляться путем сотрудничества патриарших престолов Рима, Константинополя, Антиохии, Александрии и Иерусалима и соответствующими соборами епископов. В таком понимании церковной коллегиальной власти, главенство (первенство) признаное за патриархом (папой) Рима носило почѐтный, а не дисциплинарный или юрисдикционный характер. Главенствующая позиция папы Римского объясняется политичекой значимостью этого города в качестве первой столицы Римской Империи, а не из-за апостольских основ епископского престола Рима. Западная традиция папствы, отвергая установленную модель осуществления высшей власти в Церкви путем соборов епископов, обосновало идею монархического статуса Римского епископа властвуя над всеми поместными церквями. Именно расхождения относительно природы осуществления высшей власти в Церкви и послужат в дальнейшем одной из главных причин разделения между восточной Православной Церкви и западной Католической Церкви. Как может быть тогда востановлено единство Вселенской Христианской Церкви? По мнению автора, одно из возможных решений данной проблемы состоит в возврате к общей практике признаной обоими традициями и кодифицированной в правилах вселенских соборов.